Голосование за ходы

Даже если на этот момент у Чианы и оставались хоть какие-то мысли в голове, то они пропали. Чиана напряглась непроизвольно, словно ожидая еще какой-нибудь пакости, но постепенно расслабилась. Этот поцелуй был что надо, во всяком случае, щекотку в животе она ощутила вполне отчетливо, так что она заставила ее двинуть бедрами. Колдунья отвечала Ферро, целуя его с нарастающей страстью. На момент она оглядела ситуацию со стороны, как бы сверху: ага, значит. Я не то в плену, не то в гостях, в незнакомом мире, в каком-то замке, стою посреди бассейна и целуюсь с голым прОклятым мужиком, которого встретила сегодня утром. Ну, вроде все в порядке, да? Да, - кивнула Чиана самой себе и обвила руками шею Ферро, зарываясь пальцами в его волосы.

.

- Да? - Марго подняла взгляд на Гутьера, - А я думала, что крестьяне должны кормить, а воевать - удел рыцарей...

- Огюст! - Маргарита с удивлением уставилась на коллегу: - А куда по-вашему денутся те крестьяне, что обрабатывают эту землю сейчас? Дать им свободу без земли - значит пополнить ряды обездоленных населением целой провинции. Как вы себе это представляете? Эти люди столетиями пашут там, обеспечивая роскошь феодалов, платят налоги, сводят концы с концами... и вдруг появляются солдаты, и теперь эта земля будет принадлежать им?
  Нет, я понимаю. Правительству все равно, пусть бы они все сдохли. Но вы-то должны знать, что это прямой путь к бунту.

- Помилуйте, господин Ольденбург. Так скоро и так открыто захватить власть в стране победившей демократии? Хотя чего я удивляюсь... Конечно же, вопрос простого изменения статуса королевских земель в нашем выдающемся обществе не стоит. И то верно: короля нет, королевские земли есть... какой вывод? Нужен король! Так же не стоит вопрос об изменении земельного закона вообще. Не стоит вопрос о том, что крепостные в двадцатом веке - это позор на всю Европу. Для вас это не позор, а возможность навязать большинству населения Богемии кабальную ипотеку. Даже вы, господин Штнирер, расписывая свое знание российского опыта создания сословия kosaken, не указали, что эти люди не несут никакого налогового бремени, будучи обязанными государству только лишь военной службой. Вы предлагаете не только тотально мобилизовывать их, но и собирать с них дань, к который вы так привыкли. Любые мои протесты и предложения сделать хоть что-то на пользу народу, а не самому себе, не будут ни приняты, ни даже рассмотрены в условиях господства хунты трех фонов при горячей поддержке политических про... Простите.

Маргарита достала из сумки папку и выложила ее на стол перед собой.

- Пока вы, господа, душили революцию и утаптывали креслица под собой, я занималась своими непосредственными обязанностями. Видите? Я все еще предпринимаю попытки обратить ваш взоры не на себя, а на страну. Была проведена оценка системы образования Аллемании, подведены промежуточные итоги Пограммы "Общего приобщения к грамоте и началам арифметических наук". Здесь подробные данные, таблицы и расчеты, можете ознакомиться на досуге. Но чтобы быть краткой, сообщу:
  При существующих темпах народного образования мы сможем получить достаточное количество высококвалифицированных кадров, необходимых для восстановления экономики хотя бы на уровень 1913 года только к 1945-ому! И это при том, что мы станем не только учить, но и применять эти кадры, то есть, из сети профтехучилищ (которой нет) аграрные и промышленные рабочие, а так же инженеры и агрономы из университетов будут поступать на уже имеющуюся для них работу, включаться в выстроенную производственную систему, которой тоже нет.
До этого момента нам сложно будет обеспечить экономический рост и благосостояние страны, особенно если охранка будет хватать и сажать самых образованных людей.
  Поэтому я обращаюсь к правительству о выделении дополнительных средств на народное образование. Нигде кроме как у себя в стране, мы не найдем тех, кто сумеет управлять сельскохозяйственными машинами и работать на заводских станках. Тех, кто принесет вам, дорогие господа, ту самую дань, о которой вы мечтаете. Обратитесь к опыту просвещенных стран. Даже в нищей Шотландии уровень образования в 1755 году составлял 60% среди мужчин и 35% среди женщин! Сейчас же Аллеманию можно квалифицировать как самую отсталую и неграмотную Европейскую страну. Даже в Балтийских провинциях Российской Империи, населенной темными азиатами, уровень грамотности выше, чем у нас. Итак, господа, если вы хотите развития собственной стране, её силы и независимости от соседей, если вы хоть сколько-нибудь патриоты, если вы хоть иногда рассматриваете Аллеманию как Родину, которой должно служить, поддержите её будущее, вложитесь в образование! Моя программа подготовки квалифицированных рабочих в промышленности и сельском хозяйстве обойдется нашему бюджету в 7 единиц.

Маргарита выдвинула папку на середину стола.

- И это инвестиции, что принесут дивиденды в экономику уже через полтора года, а не затраты, не затыкание дыр. Делите власть, сколько вам будет благоугодно, но дайте мне сделать хоть что-то полезное для этой несчастной страны. Позволит ли ваша совесть отказать мне хотя бы в этом?

- Какие прекрасные предложения, господин председатель! Если позволите, я внесу ряд своих. Только с той целью, чтобы первый ваш шаг не противоречил второму, и вас нельзя было обвинить в популизме и непоследовательности.

Первое - вопрос хлеба. Вы совершенно правы, господин Ольденбург. Людей надо накормить. Однако единовременное вливание бюджета вряд ли даст нам успех: люди должны есть каждый день. Создание хлебного запаса и раздачи нуждающимся должны быть постоянными до момента запуска производств, торговли и прочих экономических основ. В этой связи я предлагаю усилить хлебную программу продуктовой разверсткой. Необходимо сравнить доходы всех хлебных промышленников Аллемании, и при доходах выше определенного уровня обязать их продавать хлеб государству по фиксированной цене, а не по цене рынка, неимоверно задранной из-за сложной ситуации. Продразверстка не должна коснуться мелких крестьянских хозяйств, так как приведет их к разорению. Могу ли я попросить вас, господин Рихтер, составить необходимые списки и произвести расчет?

Второе. Амнистия. Правильно ли я понимаю, что вы предлагаете политическую амнистию? Правильно ли я понимаю, что она коснется всех революционеров? Правильно ли я понимаю, что вы предлагаете социалистическим партиям прекратить подпольную и террористическую деятельность и включиться в строительство нового демократического государства? Потому что только при таких условиях вы сможете рассчитывать на то, что люди сдадут оружие. Если их гарантированно не станут преследовать по политическим взглядам. Уверена, что вы, господин Оболенц, понимаете, какие изменения в законодательстве необходимо для этого совершить. Я готова использовать свое влияние в прессе, чтобы эти изменения были должным образом и в кратчайшие сроки донесены до самых широких масс.

Третье. Полицейские меры. Я бы предложила вам, господин Гутьер, сосредоточиться на истинных преступниках. Мародеры. Грабители. Укрыватели зерна. Не те, кто требует справедливости, и готовы отстаивать ее с оружием в руках - наши враги. А те, кто пользуется моментом для личной наживы. Я не сомневаюсь в эффективности нашей полиции, и уверена, что они-то точно знают, кто вор, а кто- герой Аллеманской Революции. Если ваши люди не станут путать одних с другими, не бросятся наказывать тех, кто еще недостаточно верит нам и не торопится сдать оружие, это укрепит авторитет и вашего ведомства, и вас лично, и правительства в целом. Понимаю, что вам вообще неприятно слушать меня, но совет хорош, даже если исходит из неподходящих уст, вы согласны, господин премьер?

Четвертое. Мои непосредственные обязанности. Я готова исполнить их, обратиться к церкви и благотворителям, организовать помощь. Более того, я считаю, что присутствие священников на раздачах, устраиваемых армией, пойдет всем на пользу и поможет избежать конфликтов. Я готова заняться этим вопросом. Но также я хотела бы поставить перед кабинетом еще один вопрос. Дополнительный, по моему ведомству. Прошу дать мне такую возможность, господин Ольденбург, после того, как мы примем окончательное решение по текущим проблемам.

Марго долго сидела молча, переводя взгляд с одного золотопогонника на другого. Как они запугали этого Рихтера! Все так, как и было написано Энгельсом: они уже объединены, а нам только предстоит учиться объединяться. Она вынула из сумочки пачку французских папирос и спички, прикурила и выпустила дым вверх.

- Господа, у меня к вам есть вопрос, если позволите. Давно ли вы смотрели в окно? Столь презираемые вами народные массы пришли в движение. Они считают, что сбросили с себя вековое феодальное иго, а вы намерены подсунуть им другого такого же феодала в качестве главы правительства? Если это произойдет, то никто из нас не просидит здесь достаточно долго, чтобы увидеть хоть какие-то положительные изменения в остальных вверенных нам министерствах. Ни вы, господин Оболенц, ни вы, господин Рихтер. Проявите благоразумие. Глава правительства - ответственный и важный пост, разумеется. Но основная его ответственность не только и не столько внутри кабинета. Здесь мы можем договариваться, обсуждать и спорить, и профессионалы - например в военном деле - всегда будут иметь преимущество.

Маргарта кивнула и улыбнулась фон Штниреру.

- Сейчас я хочу напомнить вам о той главной роли, в которой председатель выступает перед общественностью. Как и король ранее, это символ. И сейчас граждане Аллемании, считающие себя освобожденным народом, нуждаются в том символе, который и подкрепит их уверенность, и ясно даст им знать, что они боролись не зря, обеспечит доверие кабинету, успокоит их, даст надежду на будущее. Том, который поможет направить их энергию в позитивное русло, заставит прекратить разрушать и начать строить. И такой фигурой особа королевской крови сделаться не может. Поверьте мне, как профессионалу в том, что касается общественного мнения и настроений. Пресса не поддержит назначение господина Ольденбурга, как ни жаль... Я не хочу рисковать и раздувать огонь жестокого бунта далее. Я вновь предлагаю господину Рихтеру подумать о предложении профессора. Мы все тут не слишком большие специалисты в государственном управлении, а у вас подходящий опыт есть. Вы станете мерилом наших решений. Если вы и впрямь готовы, я с радостью отдам за вас свой голос.

Маргарта смотрела на Рихтера тепло и ободряюще. Затем затянулась в последний раз и притушила папиросу в хрустальной пепельнице.

- Также я поддерживаю господина Оболенца на посту министра финансов. Остальные же портфели следует распределить по умениям, талантам и профессионализму собравшихся. Я готова взять на себя ту функцию, которую вы, господа, сочтете уместной. Ответ: "Никакая функция в правительстве не подходит для женщины" будет ошибочным в данных условиях.

Чиана, конечно, взяла, но не совсем в руки. Она покрепче уперлась пятками, немножко поелозила на Родерике, выбирая правильный угол, и задвигалась вверх и вниз. Член скользил по передней стенке влагалища, проникая очень глубоко, доставляя им обоим особенно острое наслаждение. Чиана прикусила себе палец, чтобы не пищать слишком уж громко, вторая рука крепко ухватила Родерика за предплечье для баланса. Поскольку он держал ее за ягодицы снизу, то мог задавать нужный темп, и это очень скоро стало ему понятно. Можно было подбросить девушку повыше, позволяя головке члена практически выскользнуть наружу, можно было уронить, насадив ее поглубже. Это была отличная игра для двоих, такая специальная, в которой оба всегда выигрывают. вопрос лишь в том, кто выиграет первым. Чиана заводилась все сильнее и сильнее. Дыхание сделалось хриплым, грудь плясала перед глазами Родерика, кружева нижней юбки разметались по его груди. Теперь уже она полностью утратила контроль, подчиняясь ритму и рукам своего любовника. Голова кружилась, она сохраняла равновесие только потому, что держалась сама, и он ее держал. Тяжелые сладкие волны плескались внизу живота, Чиана задержала дыхание, не прекращая двигаться, и тут случилось что-то невероятное. Тонкий обруч над ее головой сверкнул, Чиана вскрикнула, задрожала, и за спиной у нее поднялись и хлопнули два больших крыла, сотканных из света. Золотые крылья с зеленоватым отблеском на концах достали до полога кровати, хлопнули еще разок и упали вперед, накрывая Родерика мягкими перьями.

Чиана отдавалась целиком, слушая желания своего любовника, реагируя всем телом. Она отвела вторую ногу, закинула ее за спину Родерику и подалась бедрами вверх и вперед, принимая в себя его красивый, влажный и твердый член. Глаза ее широко распахнулись, она вскрикнула и вцепилась ногтями в плечи рыцаря, оставляя ямки на коже. Как это сладко! Как это... чувство наполненности, жизни, радости, ощущение, что вот теперь всё в порядке, и всё будет хорошо, только двигайся, да, двигайся, мой рыцарь! Чиана обнимала его ногами, слегка придавливая поясницу, направляя глубже в себя, и упиралась руками в грудь Родерика. Глаза ее были открыты, взгляд блуждал, дыхание со стоном вырывалось из губ.

  Воша бежала со всех ног. Драпала, прижимая к боку перемазанную крысячьей кровью сумку. Она так торопилась, что не стала даже показывать неприличный жест предгородским пацанам, которые залились свистом и обидным хохотом, когда Вошь пропылила мимо них, топая босыми пятками по колее. Ведагор был добрым дядькой, но порядок в доме держал строгий. Опоздаешь к обеду - в лучшем случае голодной останешься, а в худшем ещё и большуха запилит. Вредоносная баба невзлюбила Вошку с одного случая, когда у нее внезапно скисло молоко. Ну Воша от доброты предложила ей класть в молоко лягуху, но эта дура так взбеленилась, что вопила, не затыкаясь, целую лучину о том, что пригретая девка - неблагодарная тварь, и знамо дело, раз ведьма, то от нее самой молоко-то и прокисло. Вошь зла не делала, но и на глаза старалась с тех пор попадаться пореже.
  Девка влетела в сени, швырнула сумку с крысой в раскрытую дверь своей клети и уперлась рукой в стену, восстанавливая дыхание. В горнице были слышны голоса, видать, семья уже приступила к трапезе. Опоздала! И тут раздался окрик Ведагора.
Вошь подпрыгнула, уронила старый ухват на ящик с какой-то ветошью, заметалась по сеням, хватая крынку и ведро с утренним молоком.
- Да вот наливала, дядечка, несу-у! - откликнулась Вошка, толкнула ногой дверь и просочилась в горницу с умильной улыбкой лучшей в мире работницы-кормилицы на лице. Черные хитрые глаза и щербина на месте зуба, конечно, картину портили, но Вошь очень старалась. Бережно поставила ведро, налила в крынку пенистого молока, водрузила на стол, а сама присела на лавке подальше и потянулась за хлебом. Жуя краюшку, Вошь заметила, что лица у всех были какие-то уж очень серьезные, особенно у Ворона, и глаз у него как бы горел, как бывает, когда он какую-то приспсобу себе думает. Вошь тихонько двинула локтем мелкую Ёлку и прошептала:
- Че это они?
Ёлка сверкнула веселыми серыми глазами и так же тихонько ответила:
- Тятька Ворона в сам Киев посылает. Воину служить и учиться ковать не по-нашему. Ты представь...
- Цыц! - раздался негромкий окрик большухи. - Тихо сиди, а то вон из-за стола пойдешь.
Понятно было, что это она Воше, а не родненькой кровиночке Ёлке. Так что Вошь уткнулась носом в кружку с молоком и шустрее заработала челюстями, всем видом показывая, что еда её здесь интересует больше всего, и то мимоходом, потому что куча дел, делищ-то какая куча преогромная! Но уши навострила. Надо же, в самый Киев! Это, небось, сто верст или даже триста. Непомерное расстояние. И Ворон сам туда пойдет, один... без неё... да точно же пропадет там! Обкрадут его там или обжулят, а то и вовсе порешат - неизвестно еще, что за люди в том Киеве живут! Надо все точно разузнать!